Юрьева ночь Гийома дю Вентре
- Да не может же быть, чтобы в двадцатом веке?
Белым мелом в Кресты "воронок" занёс человека
или белая фура (в Бутырку) с надписью ХЛЕБ.
Пятый век миновал после ночи Варфоломеевой,
время, видимо, ходит по грабли назад и вперёд.
Ну, и кто тут теперь гугенот?
Это Юрьева ночь -
переход из подкаста "наш" в "чужой и загробный".
Он стоял и курил над парашей - над классической точкой сборки,
над локальным чистилищем Вавилонской башни тюрьмы,
не совсем ещё Гийом Дю Вентре -
без ремня и шнурков, в помятых пижонских брюках,
без жратвы, без сумы - вообще без всего
(полотенце, зубная щётка, сигареты, пиджак - не в счёт),
ожидая: сейчас, сию же минуту, ну же...
ладно, в течение часа
в крайнем случае - завтра
у т р о м
призовут и допросят по форме. Извинятся.
Я же не Рабинович. Я же Харон. Яша. Меня отпустят.
Он стоял над парашей, не трусил,
озираясь: ого - как в трамвае, враги-то народа,
ого, какие лица. Здорово маскируются, черти.
Он не знал еще - сколько камер предварительных смертников.
Он потом не сможет простить себе превосходство -
это скотское чувство над людьми в Бутырской тюрьме,
не сможет простить себе -
себя, не дурачка - искушённого, хренова прокурора:
арестованы, значит, враги, диверсанты, предатели -
априори виновны.
Камера, нет даже нар - вокзал.
- Оставь его, пусть малость очухается,
не видишь разве - человека схватили случайно,
ни за что, ни про что,
с врагами народа ещё не встречался,
дай оглядеться парню.
- Я не пробуду тут долго, понимаете?
Произошло дурацкое недоразумение.
- Конечно, мой дорогой, давайте знакомиться.
- Яков Харон… Фридрих Гра?!
О, как звучат Ваши скрипки, товарищ.. шпион..
как хорошо была заполирована дека –
пропеллеры ЦАГИ тоже теперь весьма хороши.
Дыши, Яков, глубже, столько шагов до себя.
Дыши.
